Творческий принцип Артема Маркина

У «свободно плавающих» учреждений культуры всегда будет искушение выпускать на сцену то, что лучше продается, а не то, что обладает высокой культурной и художественной ценностью. С другой стороны, организация, скованная в плане инициатив, будет иметь меньше шансов стать безубыточной.

Закон действует уже два с половиной года, и Старт33 решил поговорить с руководителем Центра классической музыки Артемом Маркиным о том, в каком состоянии находится сегодня Центр, как повлияла реформа на его деятельность и как она отразилась на культуре области в целом.

— Несколько лет назад согласно федеральному закону не только учреждения культуры, но и все бюджетные учреждения перешли на три формы: это казенные учреждения, бюджетные и автономные учреждения. Что касается автономного и бюджетного, здесь по сути различий очень мало. И та, и другая форма учреждений получает субсидию от государства, обе имеют государственный заказ. Это незыблемо в обоих случаях.

Многие очень опасались, что автономия означает отправку организации в «свободное плавание». Мы не исключаем, что через несколько лет так и произойдет. И тем не менее, у автономных учреждений гораздо больше финансовых прав и полномочий. Обращение с банковскими счетами, в плане кредитов и т.д. Автономная форма подходит больше тем учреждениям, у которых много потребностей и потенциал для коммерческой деятельности. Мы являемся учреждением сугубо классической направленности, у нас коммерческая составляющая - это небольшой сегмент нашей работы. И мы сочли, что для нас на данный момент наиболее приемлемой станет бюджетная форма.

Тем не менее, к автономии нужно стремиться, потому что это продиктовано нашей государственной политикой в отношении социальной сферы. Я думаю, что мы к этому придем. Уровень доходов Центра и количество концертов за последний год выросли на порядок. Сейчас будет окончательно налажена работа в камерном хоре, а именно постоянная регулярная концертная работа, в том числе и коммерческие концерты. Они «подопрут» Губернаторский оркестр и, возможно, Центр уже даже к следующему году будет готов перейти в такую форму – в автономию. Часто за этим словом много легенд и мифов, повторюсь, две составляющие остаются: государственные субсидии на содержание зданий, на зарплату коллективам, персоналу, лимиты на коммунальные услуги – никуда не уходят. Ну и госзаказ.

Участие в дополнительных программах, например «Сохранение и развитие культуры Владимирской области» –это фестивали, концерты, поездки по региону, – остаются для нас существенной формой работы. Мы – руководители культурных учреждений также сидим на всех планерках в департаменте по культуре, обсуждаем все вопросы, а не то, что кто-то автономный и не имеет к этому всему никакого отношения. В автономных учреждениях велика роль наблюдательного совета.

— «Коммерческая составляющая» - это концерты?

— Это концерты классической музыки, которые проходят в необычных условиях. Это такие вещи, когда некоторых коммерческие организации берут в аренду зал, вместе с концертной частью, либо госучреждения берут в аренду зал, мы не продаем билеты. Что касается продажи билетов и стандартной концертной работы, можно увеличить количество проданных билетов. Это не дает большой прибавки дохода, стоимость билетов сильно повышать нельзя, потому что есть категории малообеспеченных и повышение цен идет вразрез с принципами доступности, на которых мы должны стоять.

— Государственные субсидии как-то зависят от количества зрителей на концертах?

— В субсидию закладываются средства на зарплату сотрудников, содержание зданий. Количество публики – один из показателей нашего государственного задания. Но напрямую от этого показателя субсидия до сих пор не зависела. Сейчас в области принята «дорожная карта» в сфере культуры и там достаточно жестко прописаны проценты увеличения посещаемости, количество зрителей, это очень важные пункты.

Предполагаю, что зависимость субсидии от количества посетителей увеличится, и какие-то критерии эффективности, как это принято теперь в ВУЗах, все-таки будут введены и в учреждениях культуры. В ВУЗах это встретило большую волну сопротивления, там была масса курьезов, когда такие известные на весь мир ВУЗы как Литературный институт им. Горького признан неэффективным, Ярославское театральное училище, известное на всю России, люди стремятся туда попасть также как в ГИТИС, также признан неэффективным. РГГУ – легендарный историко-архивный институт признан неэффективным. Где-то слишком мало студентов, где-то другие причины. Какие-то проблемы были у Ростовской консерватории, насколько я знаю.

— Переход на автономию и связанные с ним проблемы, как это отражается на репертуаре?

— На нас это не отразится. У нас все равно будет концертная деятельность – классический сегмент, симфонии. Это мой творческий принцип.

— А насчет остальных? Филармония, например, в последнее время достаточно сильно изменила концертный репертуар, свою работу в целом.

— Это не работа ее коллективов. Это ситуация, когда филармония используется как концертная площадка для других коллективов. Я сейчас говорю не про нашу филармонию, а про некоторую абстрактную филармонию некоего региона. В современной системе она принимает Верку Сердючку, Бориса Моисеева, может принимать не всегда качественные театральные антрепризные проекты, когда актеры просто едут в «чёс» по России.

Основа же Центра Классической музыки - это работа своих коллективов - Губернаторского оркестра, хора, капеллы. Мы развиваем и другие формы работы: приглашаем с сольными концертами наших выдающихся исполнителей. Второй год к нам приезжают известные музыканты с камерными программами очень высокого уровня.

Мы не можем сюда пригласить эстрадных звезд. Была джазовая программа с Алексеем Молдалиевым – это была программа на стыке жанров. Если брать российских исполнителей, была программа с Николаем Носковым, но это особая ситуация, музыка написана по принципам академической, баллады на слова Н.Гумилева с симфоническим оркестром. Опять же, мы эти концерты проводили не в нашем зале. Мы их проводили в ОДК, в Суздальском ГТК, в ивановском зале-тысячнике.

Наш зал не позволяет такие большие поп или шоу программы устраивать, но это даже хорошо, и слава Богу. Кроме того, при небольшом количестве мест, чтобы достичь самоокупаемости цена билета на такие концерты должна быть неподъемная для многих людей.

— Есть примеры концертов с ценой, которая превышала этот порог самоокупаемости?

— Мы делали очень дорогие билеты, до 2000р, когда на нашей сцене Егор Бероев и Ксения Алферова показывали благотворительный спектакль. Собранная сумма полностью была перечислена в детскую психиатрическую больницу для строительства детской площадки (сейчас площадка уже построена).

Что касается других форм работы, это работа, и я ее не стесняюсь, потому что это наша профессиональная деятельность, это работа Губернаторского оркестра на корпоративах, на презентациях. Например, автосалон делает презентацию новой модели автомобиля, мы на этом мероприятии играем. Одно такое небольшое выступление приносит Центру столько же выручки как два хорошо проданных концерта здесь, в зале.

— Вы играете на Дне города. Это приносит деньги?

— День города – это некоммерческое мероприятие.

— Я знаю, что бюджет Дня города внушительный.

— Да, но все местные коллективы, которые выступают, как правило, работают бесплатно.

— Но при этом могут пригласить каких-то третьесортных реперов с миллионным гонораром…

— Да. Потом мы слышим, что это все сделано за счет спонсорских средств… ну и «не ваше дело, кого мы там пригласили». Пригласили и пригласили. Конечно, в каком-нибудь идеальном городе “N” денежные мешки дают средства именно на проведение дня города, приглашают все-таки Спивакова или Гергиева. Но это уже из области фантастики.

— Не особенно вроде бы богатый с экономической точки зрения регион – Пермская область, однако в последнее время там говорят о «культурной аномалии».

— Пермь, это другая ситуация, там другие проблемы. Пермь решили сделать, по-моему, культурной столицей и пошли по спорному пути: невзирая на то, что там есть очень хороший оперный театр со своими традициями, оркестром, труппой хорошей, завезли туда приезжих музыкантов. В этом участвовал Марат Гельман, его соратники, которые там высадились десантом при прежнем губернаторе. Конкретно про оперный театр скажу. Поверх этого, за счет огромных бюджетных средств был приглашен дирижер Теодор Курентзис, который нанимал состав оркестра из Голландии, Германии… Флейтист мог приехать из Германии, скрипач из Москвы, альтист, например, из Нидерландов – люди с огромными гонорарами, которые показали несколько постановок, громких, ярких.

Это пошло в ущерб Перми. Просто стоит буква «П» из бревен где-то, за которые заплатили огромные деньги. Тот же Курентзис, только в изобразительном искусстве. Курентзис уехал, Гельман уехал, а буква «П» осталась.

И ходят пермяки по неопрятному городу и плюются. Но дело не в том, Курентзис – он выдающийся дирижер, но это все пошло в ущерб в первую очередь пермскому оперному театру. Представляете, как параллельно работают две команды - одна с запредельными гонорарами, со спокойным звездным режимом работы, и другая команда, которая пашет все постановки «от и до», при чем, это действительно еще с советских времен, и сейчас один из самых сильных оперных театров. Наверное, в другом регионе стоило бы осуществлять такой проект, где вообще ничего нет – в Иваново, где слабый музыкальный театр. Или найти какую-нибудь пустыню. В данном случае с полной ответственностью можно сказать, что это пошло в ущерб Пермской коренной музыкальной культуре.

— Как вы оцениваете владимирскую публику, как она изменилась за последние годы?

— Какую-то часть владимирской публики мы воспитали. Мы и дальше готовы в этом плане к сотрудничеству со всеми общественными силами. Вообще, хочу сказать, что за последние пять лет произошли заметные изменения в Центре классической музыки, даже внешне наше здание было «слепое». Сейчас здание раскрыло глаза – мы восстановили исторический его облик, прорубили окна первого этажа. Мы не стали вешать какие-то аляповатые вывески, кузнец Алексей Бородин сковал вывеску со скрипичным и басовым ключем.

Мы нашли новые формы работы. Изменилась наша публика, она помолодела. Сегодня мы активно работаем в соцсетях, раскручиваем наш сайт. Мы готовы сотрудничать с городом по проекту «пешеходная зона». Мы готовы открыть нашу территорию для общего доступа, которую нужно совместно обустраивать, за «старой аптекой» шикарное место.

Можно по-разному относиться к строительству парковки на бывшем кладбище рядом с Георгиевским храмом. Я знаю, прихожане были недовольны. Некоторые люди говорят «зачем нам пешеходная зона в этом районе, он же напрочь убитый». Любое шевеление здесь, инвестиционное шевеление, помимо строительства 5-ти этажных гостиниц на Спасском холме, конечно, будет большим плюсом городу.

Видели мы проект пешеходной зоны на ул. Девической, проект странноватый, потому что часть пешеходной зоны пересекает автомобильная дорога, якобы нужно провозить товар к Торговым рядам. То есть 2/3 пешеходная зона и однополосная дорога. Я только думаю, как же подвозят товары в бутики и рестораны на Старом Арбате в Москве? Подвозят как-то. Пока все это в проекте, но я знаю, что территория за старой аптекой должна превратиться в очень красивое место. Я только рад этому, потому что эта точка, с которой связана моя жизнь уже двадцать лет. И это исторические места: там резиденция Андрея Боголюбского (на Спасском Холме), здесь резиденция Юрия Долгорукого. С этой землей вообще-то нужно поаккуратнее, не нужно на нее загонять экскаваторы с погрузчиками и ездить по чужим костям. «Спасский холм» отстояли, сейчас есть проблема с территорией у Георгиевского храма. Был всплеск в прессе, все остановили, дали обещания, а сейчас, похоже, все опять возобновилось.

Сейчас мы написали открытое письмо с общественной инициативой объявить 2015 год годом Танеева. В рамках этого будем проводить концерты симфонической и хоровой музыки С.И. Танеева.

Калуга у нас увела, кстати, не только инвестпроект «Фольксвагена», она также увела и Танеева. Там уже несколько лет проходит фестиваль-конкурс камерных ансамблей им. Танеева. Хотя Танеев наш земляк, а к Калуге он отношения не имеет. Это, мне кажется, неправильно, что у нас нет никаких мероприятий, посвященных Танееву.