Без секретов

Руководитель международного биотехнологического центра «Генериум» Дмитрий Кудлай рассказал о том, пострадает ли его предприятие от международных санкций, а также о том, зачем «Генериуму» тибетский йог и почему элитные таун-хаусы для научных работников с мебелью и техникой обошлись центру всего в 21 тысячу рублей за м².

Разговор с Дмитрием Анатольевичем Кудлаем произошел спонтанно. 26 августа в «белом доме» проходила пресс-конференция председателя областного комитета по промышленности и науке Виталия Лисовского, посвященная начавшемуся в России этапу развития экономики под названием «импортозамещение». На пресс-конференции присутствовали руководители крупных предприятий области, в числе которых был и Дмитрий Кудлай. После пресс-конференции спикеры разошлись, а журналисты окружили директора «Генериума» и на протяжении более, чем часа, слушали о том, как на территории поселка Вольгинский Петушинского района Владимирской области образовалось предприятие, ставшее реальным конкурентом мировых фармацевтических компаний.

Согласно информации сайта «Генериума», это частная компания. Она была создана в мае 2011 года. Идея создания принадлежит ученому и предпринимателю Александру Шустеру. По его задумке, предприятие должно было объединить усилия ведущих российских ученых для создания инновационных биотехнологических препаратов. Благодаря сотрудничеству с крупными фармкомпаниями, эту идею удалось реализовать в виде академгородка рядом с Вольгинским. По словам Дмитрия Кудлая, с 2009-го по 2012-й год в компанию было вложено порядка 25 млн. долларов. На точку окупаемости предприятие вышло уже через три года.

Сейчас группа компаний «Генериум» является российским лидером в исследовании и производстве передовых препаратов для лечения гемофилии, туберкулеза, рассеянного склезора, онкологических и сердечно-сосудистых заболеваний. Компания работает по международным стандартам «GMP», что дает возможность продавать лекарства не только в России, но и по всему миру. В 2012-м году предприятие получило премию Правительства РФ за разработку и внедрение препарата «Диаскинтест», сделавшего прорыв в диагностике туберкулеза. В трехлетней перспективе предприятия — серьезное расширение и строительство учебной базы. Сумма инвестиций здесь составляет цифру порядка 57 млн. долларов.

Несмотря на научные и экономические достижения, по словам Дмитрия Кудлая, о «Генериуме» до сих пор в области знают далеко не все, а если узнают, то не верят. Другое дело — за рубежом. Там тоже до сих пор «не верят», но уже знают. Деятельность предприятия, в первую очередь научная, завязана на огромном количестве контактов с зарубежными коллегами. Без постоянного мониторинга мировых тенденций предприятие немыслимо. В этой связи был и первый вопрос к директору «Генериума»:

— В связи с санкциями может получиться, что научные контакты приостановятся?

— Коллеги — директора крупных владимирских предприятий — говорят сейчас, что есть шанс сделать шаг вперед. Но всеж таки для нас есть риски. Все что угодно может закончится, и «холодная война» закончится, но если мы растеряем научные контакты, никакой коммерческой составляющей у нас не будет. Поэтому, у нас проходят мастер-классы, мы приглашаем био-технологов, стараемся не останавливаться.

Когда у нас говорят, что кадры воспитываются, мы их развиваем — я в это не верю. Есть, конечно, наставничество, но не работает оно в высоких сферах. Ты должен обладать чем-то серьезным, чтобы в высоких сферах тебя можно было «заузить». У нас есть сотрудник, который занимается фаговой библиотекой. Человек из Америки, он в технике культивации вообще ничего не понимает. Хотя, он работал 10 лет в компании первого уровня. Там слишком высокая специфика. Я не понимаю и 10% того, о чем он говорит, хотя я профессор и доктор наук. Это уникальный специалист. Образование такие люди могут получить за границей. Либо это сетрификационные курсы в Великобритании, либо в Ирландии, участие во всех крупных международных конференциях — обязательно.

У меня до 30 августа конференция по фтизиатрии в Мюнхене, а потом я сразу улетаю в США на мировую конференцию по рассеянному склерозу. Почему мы туда летаем, потому что мы щупаем тенденции, куда идет этот рынок. Если мы за этим следить не будем, то мы попадем в тупик, то нам придется только махать флагом и говорить, что у нас никто не закупает. Если ты конкурентноспособен — все будут у тебя закупать. Тут все просто: цена, качество.

Основная часть контактов у нас проходит через Московский офис. Всего же у нас 4 точки. Две точки - производственный и научный институт - это Владимирская область. Офисная часть — в Москве в Сити-центре. Четвертая точка — это женевский офис, который функционирует для того, чтобы мы менялись трансферами с бигфармой. В связи с санкциями женевский офис заработал как административный центр. Потому что большого желания лететь к нам нет, а чтобы процесс не останавливался, мы решили работать больше там. Акционеры также теперь там больше работают.

— Из-за чего компания может пострадать?

— Из-за чего можно пострадать, так это из-за грубых выкриков о том, что мы самые умные. Вы знаете, у нас не все хорошо с системой качества. Если препарат соответствует GMP (Good Manufacturing Practice - система норм по лекарственным препаратам и ряду других товаров), то в мире считается, что он хороший. В нашей стране эту систему качества никто не понимает на уровне даже законодательном, что здесь должно быть соответствие мировым тенденциям.

В свое время Чехия и Латвия смирились, что будут интегрироваться в европейское пространство. Сложно, тяжело, они маленькие, но они прошли этот трудный путь за 4-5 лет. Почему мы охотились за специалистами оттуда, когда налаживали предприятие, потому что эти специалисты русскоязычные и знают «GMP». Попробуй-ка во Владимирской области найти кого-то, кто разбирается в GMP! В итоге приехал к нам человек, который возглавлял продвижение GMP в Латвии, вот он теперь мой зам. по продвижению этой системы качества.

Мне политические выкрики совсем ни к чему. Кто-то кричит «давайте бомбить эти карликовые страны», а на мне это может отразиться не очень хорошо, потому что там спецы первого уровня, которые консультируют, кстати, в том числе правительственные комиссии. Если мы откажемся от специалистов, то не сможем написать верные правила производства, люди будут строить как попало, а это путь в тупик. «Холодная война» закончится, а экспортного потенциала не будет.

— Как вы умудрились переманить столько специалистов к себе?

Достаточно просто. Здесь три пункта. Во-первых, это финансовая составляющая. Потом мы давали как минимум 170 м² таунхауса на территории академгородка. Третья часть заключалась в следующем: когда человек работает в США или в Сарбонне, там процесс исследований длинный, и человек работает на одной цепочке. Он приходит в 8:20 утра, в 16:00 уже гуляет в парке с собачкой. Русский человек от такого благополучия и графика «повеситься» может. Каждый день одно и то же, они не понимают, где начался процесс, успешная ли разработка. Русскому человеку принципиален результат.

У нас 90% мотивации было как раз в этом: человеку давался весь проект, он его вел и получал деньги по финалу. Наши специалисты, естественно, знают два языка, имеют опыт работы 10 лет в биотехнике, понимают, что если их разработка «выстрелила», то они получают серьезные финансы. К финансам они уже относятся философски, они обеспеченные люди. Им интересен проект как город другой страны, другого мира.

Руководители нашей страны, когда смотрят на наш проект, пытаются понять, в чем его секрет. Секретов нет, все секреты я вам только что рассказал.

— Сколько человек вы вернули из заграницы?

— 53 человека - это все наши, кроме тех, кто занимается в GMP. Это люди, которые в нелегкие времена покидали страну, получали там бесценный опыт и возвращались, потому что здесь интересней. Первых людей возвращать было тяжело. В 2009-м году, когда к нам приезжал Дмитрий Медведев, у нас был только производственный участок. Тогда мы ему показали 3-d картинки того, что будет, он посмотрел и сказал «если достроите, позовете». Большой уверенности с его стороны не было в этом. Мы достроили, в 2012-м году была комиссия по модернизации, и он приехал снова. Он увидел, что все сделано как на картинке, только там еще есть технологии и люди работают.

— С кого все начиналось?

— Первые, с кем строили, это бывшие люди в погонах, военные в нормальном возрасте и компетенции. Это те, кто понимали молекулярную генетику тогда, когда она была официально закрыта. Тот состав офицеров-биотехнологов, которые в то время по специальности назывались специалистами химической разведки. Раньше здесь был центр билогического оружия стран варшавского блока. Нам противостоял со стороны НАТО город Леден в Голландии. Это было два огромных центра. У нас до сих пор с голландцами нелегкие диалоги. Они разговаривают с нами на научные темы, но политика берет свое все равно. Мы сделали с военными биосимилеры, а потом мы сделали здесь всю жилую и производственную инфраструктуру, после чего приехала вторая волна специалистов.

— Сколько человек работает в «Генериуме» сейчас, сколько человек из 33-го региона?

— Сейчас в «Генериуме» порядка 470 человек. Из них 150 человек — в институте, остальные — на производстве. Владимирских у нас 70%. Конечно, на производстве их больше. Из 122 научных ставок 52 человека - иностранцы, из остальных половина - жители Владимирской области. На место руководителя внешнеэкономического департамента у нас был конкурс 82 человека. Взяли парня, который входил в оргкомитет нашей олимпиады. Все-таки это успешный был проект, во-вторых, это коммуникация с кучей организаций, с русским разгильдяйством и инфраструктурной недоделанностью, это большой опыт.

— У вас в центре все красиво и ухожено. Чего не скажешь о Петушинском районе. Вам как-то намекают, что нужно «помогать» району? Как вы к этому относитесь?

— Скажу скучную вещь. Я думал раньше, что инфраструктуру воспринимают всегда хорошо, мол это новые рабочие места. Оказалось, что не так. Нам говорят, что мол вот у вас за забором хорошо, а здесь вот у людей плохо. Район просит помочь, сделать котельную, отремонтировать школу. Как мы к этому относимся? Это для нас действительность.

Нам говорят, вот у нас под боком дом престарелых, почему вы не пиаритесь? С моей точки зрения, на этом не хорошо пиариться. Если люди умные, они сами разберутся и зададут правильные вопросы. Для меня ситуация, когда нагнетается искусственно социальная ответственность - не очень хорошая, что-то тут не так.

— А налоги вы платите во Владимирской области?

— Здесь все не просто. У нас есть два сегмента. Научный сегмент - резидент Сколково. Для ученых это может быть несет выгоду, а для имиджа - нет. Мне не раз уже говорили на встречах, что сейчас это уже не очень приветствуется и держитесь подальше от слов «Роснано» или что-то еще. Я от таких людей на встречах стараюсь отходить с вежливым лицом.

Вторая часть — производственная. Она как налогоплательщик относится к Владимирской области. Продажами мы не занимаемся. За прошлый год мы оплатили 220 миллионов рублей налогов и стали крупнейшим налогоплательщиком области.

— Вы копировали западные компании, когда создавали «Генериум»?

— Копирование происходило на первом этапе. Как я понял, это был проект Принстона. На Барском луге пытались его раскидать, но адаптировали под ландшафт, климат и прочее. Когда я посмотрел финал этого проекта, я сказал, что я это видел. Меня спросили, как это ты видел? Этого не может быть. Я отвечаю «точно могу сказать, это закрытый город Северск в Томской области или Кольцов в Новосибирской области». То есть, мы опять изобрели велосипед.

— Вы не боитесь, что ваши работники, набравшись опыта, уйдут куда-то еще?

— Вы знаете, у нас система контрактов. Контракт закончен - ты можешь по балансовой цене купить свой дом. По амортизации жилье в 320 м² стоило около 370 тысяч рублей. Ни один не остановил контракт и никуда не ушел, потому что людям интересно здесь работать.

— Почему так дешево стоит жилье?

— На этой земле у нас давно работает один строитель, человек опытный, видит всех насквозь. Я знаю суммы, потому что сейчас будем достраивать два дома.

— Какова же стоимость квадратного метра жилья?

— Стоимость м², если совсем по-крупному, 21 800 рублей. Но она включает не только голые стены. Первое - бойлерная, в ней стиральная машинка siemens, она уже подключена и отрегулирована. Стоит гладильная доска. Кухня, понятно, не итальянская и не французская, но добротная чешская, со встроенной техникой. Там микроволновка, печка, набор кастрюль №3. В зале висит плазма, есть комплект мягкой мебели. На втором этаже спальная, рабочий стол и встроенные шкафы.

— А какая площадь?

— Таунхаусы - от 140 до 170. Если отдельные дома, то около 350 м². Но не всем нужны большие площади. У меня долго были переговоры с латвийцем одним. Он смотрел, говорил с людьми. Потом согласился, въехал, пожил в большом доме месяц, подошел ко мне, говорит «Дмитрий, хочу съехать в площадь поменьше». Дали ему трешку, он две недели пожил и пришел просить двушку. Говорит, квартира большая «ходить по ней, убираться, потом, пока пульт забыл на втором этаже, идти за ним». У всех свои запросы.

— Если вы еще скажете, что и за коммунальные услуги жители «Генериума» не платят...

— Платят по контракту. Но дом с газом, горячей водой и прочим не выходят за 5 тысяч в месяц точно. «Двушка» выходит за всю коммуналку за 1700 рублей.

— Вы не боитесь, что вас сделают главой Петушинского района?

— (смеется) Я знаком с главой, он хороший человек, я поддерживаю с ним отношения. Недорогая стоимость жилья идет от того, что ты не ищешь какие-то хитрые схемы, которые потом тебе же поперек горла встанут. Ты понимаешь, что если ты построишь что-то по завышенной цене, то у тебя целого спортцентра не будет. Если ты обещал людям бассейн к зиме, то обещание не выполнишь. Если не достроишь спортцентр, то не приедет этот йог из монастыря. Это известный человек, из Тибета. Когда называл сотрудникам его фамилию, оказалось, что некоторые его знают.

— Йог идет в штат сотрудников?

— Да. И как ни странно это звучит, он относится к категории высокоплачиваемых специалистов. На эту тему у нас шли долгие переговоры с УФМС Владимирской области. Согласно закону, для въезда есть облегчения для балерин и дирижеров симфонического оркестра. Здесь хочется плакать и смеяться одновременно. Есть должности, по которым человек может быстрее оформить документы. Например, гендиректор может, а технический директор - нет.

— Вы не пробовали провести йога как балерину по документам?

— Как вы это представляете, там же прозрачное штатное расписание. В чем беда в регионе, здесь всё все знают уже на третий день после того, как ты сделал. Если у тебя в штате появится балерина или дирижер оркестра, развлекаться будут все.

— Как вы в УФМС обосновали приглашение йога на биотехнологическое предприятие?

— Я когда сам увижу разрешение, тогда поделюсь. Вы смеетесь, а вопрос не смешной. Потому что, если брать этих спецлюдей, то брать их нужно «оттуда». Это окупает затраты на них. Если же это привлекательно, нужно это поддерживать на законодательном уровне. Вне квоты, люди идут строго по должностям. Если должности нет, пройти человек не может. В списке есть сценические плотники, чего только нет. Здесь режим благоприятствования нужно продумывать.

Дмитрий Кудлай рассказал журналистам, что в конце сентября на предприятии планируется провести пресс-тур. Так что, совсем скоро о «Генериуме» можно будет узнать еще много интересного.