«Этой стране кранты не настанут»

«Несчатный случай» во Владимире! Событие весьма позитивное, учитывая что известная музыкальная команда за почти 32 года своего существования публичных концертов здесь не давала ни разу. Первая и весьма тёплая встреча владимирского зрителя и «Несчастного случая» прошла в ресторане-пивоварне «Max Brau». А до начала концерта лидер команды Алексей Кортнев ответил на вопросы «Старт33».

— Не знаю, в курсе ли вы, но почти все билеты на концерт продались за первую неделю. Приятно, когда так ждут?

— Приятно, конечно. Мне вообще нравится выступать вот в таком формате: когда люди чего-то выпили, чего-то поели, пошли сплясали, потом опять выпили и так далее. Конечно, в концертных залах есть своя прелесть: публика внимательно тебя слушает в течение двух часов, но мне гораздо больше нравится, когда народ пляшет. Так что да, приятно и, надеюсь, в следующий раз мы здесь окажемся не через 32 года.

— Недавно состоялась премьера фильма «День выборов-2», и невозможно обойти тему политики. Есть два полярных мнения: артист должен быть актуальным, интересоваться и высказываться о том, что происходит, а второе – что артист должен быть в стороне и заниматься исключительно искусством. А вы как считаете?

— Я считаю, что и то и другое мнение имеет право на жизнь. Более того, когда тебя что-то действительно задевает, очень глубоко, то мне кажется честным высказаться по этому поводу, не скрывать своего мнения. Но когда ты остаёшься равнодушным, а это может происходить даже по отношению к самым ярким событиям, просто, наверное, устаёшь активно реагировать на каждое проходящее событие, то никто тебе не может запретить сделать паузу и подумать о чём-то другом. Просто среди моей артистической братии есть люди порядочные, а есть непорядочные — как и среди медицинских работников, учителей, чиновников, трактористов и так далее. И поэтому я провожу водораздел, видимо, по этой грани — между порядочностью или непорядочностью, а не по тому, высказывает человек свои политические воззрения или нет, активен он или пассивен.

— У вас довольно много разнообразных политических высказываний, вы много лет поёте песню «Путин и Христос»… Или тот же спорный персонаж атаман Парамонов. Не чувствуете ли вы какой-то негатив в свою сторону в связи с этим?

— Вроде бы нет. Каких-то прямых запрещений, отмен концертов и прочего у нас не было, поэтому, скорее, в нашу сторону государство смотрит несколько сквозь пальцы. Возможно, если бы мы более лояльными к нашей власти, у нас бы было больше концертов. А может быть и нет — эксперимент провести невозможно…

— В программе «Оба-На!» 91-го года был фрагмент, режиссёрами которого были вы и Валдис Пельш, — в нём известные в то время артисты перепевали гимн СССР. С вашей, режиссёрской стороны, там было больше иронии, стёба или ностальгии?

— Скорее, ностальгии. Я очень хорошо помню этот эпизод, кстати, в отличие от многих-многих других. Сначала идея была абсолютно стёбной, как и весь проект «Оба-на!». Пришла она, кажется, Игорю Угольникову, который был основной движущей силой программы, мы с Валдисом просто снимали и монтировали. Но я помню совершенно отчётливо, что когда мы стали заниматься аранжировкой и записью, выяснилось, что это очень красивая, великая музыка. Просто на тот момент она была настолько навязшей на ушах, да как и сейчас, впрочем, – музыка ведь у российского гимна осталась та же самая, — что мы её воспринимали как непрерывный постоянный фон, как некий музыкальный шум. А во-вторых, когда мы стали монтировать видеоряд, когда понабрали хронику всякую, съемки (а понятно, поскольку это всё монтировалось непосредственно в московском телецентре, там можно было раздобыть любые съёмки советской действительности), я помню, что наше отношение совершенно изменилось в процессе, потому что какие-то вещи действительно просто до слёз были, такими торжественными и трогательными – мишка улетающий, космонавты, идущие к ракете, взлетающие и так далее. И конечно, в результате получился скорее панегирик, нежели какая-то сатира. Поэтому я этой работой очень доволен. И в ней точно не было ничего оскорбительного.

— Есть сейчас такая ностальгическая волна — то 90-е вспоминали, то Сталина поминают добрым словом… А вы как, скучаете по прошлому?

— Ну, по Сталину я точно не скучаю, я его не застал. И потом, я всё-таки много читал и слушал, и робкая попытка возвращения к культу Сталина – это сатанизм, с моей точки зрения. Дьяволу же тоже поклоняются, и у него есть много обаятельных черт. Что касается 90-х, я уже много-много раз высказывался по этому поводу: нельзя не любить время, в которое ты был юн и молод. Всё самое лучшее, самое интересное со мной произошло в 90-е годы: родились первые дети, появились первые проекты, действительно серьёзные. Поэтому всё равно для меня эпоха Горбачёва-Ельцына останется самым счастливым временем моей жизни. И я бесконечно благодарен этим двум людям за то, что они дали нам свободу, свободу быть теми, кем мы являемся до сих пор. В то же время были чудовищные ошибки – мы теперь все это понимаем. Но моё отношение к этим людям и к этому времени – не знаю… как к своим родителям. Ты можешь видеть недостатки отца и матери, но ты никогда их не разлюбишь, это те, кто дал тебе жизнь. Вот эти товарищи — Михаил Сергеевич с Борисом Николаевичем – они дали мне жизнь, поэтому я не могу их ненавидеть, только критиковать.

— Недавно у вас вышел альбом с неизданными ранее песнями. Есть ли среди них те, что сейчас в тему, может быть, даже больше, чем когда были написаны?

— Да, конечно. Мы когда записывали альбом, поражались, что, например, песня «Культ безличия» — будто сегодня сочинена. Эти юношески-максималистские высказывания на социально-политические темы из тех лет — собственно, песни, написанные 30 лет назад, — иногда поразительно совпадают с сегодняшним днём, что, конечно, печально, потому что означает завершение некого витка. Ну, посмотрим, куда мы пойдём на следующем витке. Надеюсь, что в сторону не закрепощения, а свободы и демократии. Посмотрим.

— Но всё-таки, пока нам не кранты?

— Нет, что вы. Я не думаю, что этой стране вообще могут настать кранты, по одной простой причине: она очень большая и очень богатая. И даже когда мы резко беднеем, всё равно остаёмся очень богатой страной. Это надо понимать: страной, а не людьми. Каждый отдельный человек где-нибудь в Швейцарии или Испании живёт более благополучно и более обеспеченно, чем у нас. Но все вместе мы очень большая толпа народу, поэтому никаких крантов здесь не будет, это уже доказано тысячелетней историей этого государства. Просто сейчас так… хочется сказать типа «сейчас потяжелее», но сейчас потяжелее тем, кому и было тяжело. Ведь хуже, больнее всего обеднение бьёт по нищим, по бедным людям. Вот им действительно кранты. Они и раньше скрипели еле-еле, а сейчас ещё тяжелее. С нами, людьми более обеспеченным, более готовым, ничего страшного не происходит. Я, например, с большим удовольствием перешёл с французских сыров на советские и прекрасно себя чувствую.

— А на музыкальной индустрии экономические реалии сказались?

— Стало меньше заказных концертов, зато больше билетных, потому что мы особо не задираем ценники. Вот видите, во Владимир мы приехали первый раз именно в эти времена, не самые богатые. Концертов стало больше, платить за них стали меньше. А в целом всё нормально.

— Вы одна из немногих известных групп, которая выпустила альбом — «Кранты» — с помощью краудфандинга. По-вашему, реально ли этим продвигать искусство?

— Я считаю, что да, потому что краудфандинг – это ещё и очень хорошая рекламная площадка. Те люди, которые отдают даже копеечку на какой-то проект, потом этим делятся и привлекают ещё человек 10 послушать. И вообще, человек, который дал рубль – он точно этот альбом прослушает потом. Понятно, что мы, обладая собственной студией, могли записать всё собственными силами, не привлекая никакой «фандинг» к этому. Мы поступили так, потому что я искренне считаю это очень хорошим средством продвижения будущего продукта. И мне кажется, это подтвердилось и сработало.

— Интернет вам не вредит? Сейчас ведь музыку, в основном, скачивают?

— Нет, интернет совершенно не вредит, потому что всё равно мы получали мизер от продажи пластинок. Сейчас, с переходом на электронные продажи, мы зарабатываем больше, чем когда торговали физическими носителями.

— Есть у вас такой тренд: делать мультипликационные клипы. Первый из них «Шла Саша по шоссе» даже участвовал в Фестивале анимационного кино в Суздале. Как так вышло, что вы перешли на мультики?

— Потому что нам лень сниматься. Это нужно куда-то ехать, что-то придумывать, переодеваться, весь день торчать на съёмочной площадке. А мультик за тебя рисуют и даже режиссёрско-сценарную работу можно скинуть на другого человека, потому что когда тебя снимают живьём, ты неизбежно начинаешь в это вовлекаться, а мне это не нравится. Тут же мы отдаёмся в руки очень уважаемых мною людей. Я вообще мультипликацию люблю, наверное, больше, чем живое кино. Поскольку у меня много разнообразных детей, то я непрерывно смотрю разные мультики, и получаю от этого большое удовольствие. И потом, мы как-то один раз попробовали и решили продолжать с этими людьми сотрудничество. Почему бы и нет? В конце концов, это становится тоже каким-то узнаваемым почерком команды.

— Не впрягаетесь в клипы, зато в другие вещи, например, в башкирскую рок-оперу...

— Да, она будет называться «Белый конь – золотая птица», по мотивам башкирского национального эпоса.

— Как вы в это вплелись?

— Мы получили заказ от руководства республики Башкортостан с предложением написать такой вот спектакль, который стал бы «визитной карточкой» республики, который можно было бы возить по фестивалям, и что бы там была такая современная башкирская музыка.

— В Центральной России, кажется, мало кто представляет себе, как выглядит башкирский эпос. Вы для себя что открыли в этой народной сокровищнице?

— Поскольку я читал сказки самые разные, должен сказать, ничему не был удивлён. Ещё во времена моего детства были очень популярны сказки народов СССР, и я, как и все мои ровесники, их читал. Я конкретно не читал башкирский эпос, наверное, но он совершенно архетипичен. Он очень похож на казахские, монгольские, татарские сказки. Там действуют одни и те же герои под разными именами. И вообще, всё это очень похоже на «Конька-Горбунка» [Алексей Кортнев — автор текстов песен в спектакле МХТ «Конёк-Горбунок»]. Там основное действующее лицо – Акбузат – это крылатый конь, который руководит башкирским лошадиным стадом. Мы проделали довольно большую работу с Сергеем [Чекрыжовым], когда вычленяли из этого огромного эпоса некие действенные линии и сложили их в одно, потому что беда любого эпоса – незавершённость, нелитературность. Понятно, что это свод неких сказок, которые друг из друга не вытекают, действенные линии бросаются, персонажи то появляются, то куда-то исчезают без какого-либо обоснования. Вот, мы написали такую внятную, как мне кажется, детективно-любовную историю, которая, я надеюсь, будет интересна.

— Осенью вы отметите полувековой юбилей. За те 32 года, что являетесь лидером «Несчастного случая», что в вас изменилось принципиально?

— Я думаю, что, равно как в любом человеке, появляется опыт и уверенность и уходит энтузиазм. Когда ты юн, ты ничего не умеешь, и от этого тебя страшно прёт, всё хочется попробовать, и многое получается, и очень этому радуешься. К 50 годам, конечно, ты научаешься писать песни… Ну, не знаю, можно писать по песне в час, но не хочется, потому что уже всё понятно, это не «терра инкогнита». Это уже исследовано, белых пятен не осталось. От этого становится, конечно, довольно тоскливо. Поэтому мы в основном сейчас пишем специальные истории. Например, сейчас мне гораздо интереснее писать песни для кино, нежели песни для себя. Или рок-оперу для Башкирской республики, нежели какую-нибудь очередную балладу для «Несчастного случая». С другой стороны, я знаю, что всё всегда происходит синусоидально, и через некоторое время нам снова захочется писать песни, а спектакли оставить в стороне. И наверняка мы к этому придём, но, скорее всего, после юбилея.

— А как вы поймёте, что всё, пора закругляться?

— Не знаю, не знаю… Может быть, это произойдёт, может быть и нет. Наверное, когда мне станет совсем невмоготу выходить на сцену – тогда да. Но пока я испытываю большую радость. Например, сегодня, едучи во Владимир играть, я радовался: вот, новая площадка, новый город. Пока никаких позывов заканчивать это нет.

Ирина Курочкина